Рунические камни

Древнейшие памятники рунической письменности датируются рубежом нашей эры. Время и место возникновения этой общегерманской системы письма до сих пор остаются дискуссионными. Нет согласия в этом вопросе и в «Старшей Эдде»: согласно «Речениям Высокого» Один заплатил собственными страданиями на дереве Иггдрасиль за то, чтобы получить руны, тогда как «Песня о Риге» утверждает, что, что руны принадлежали богу Ригу, который научил их сына хёвдинга, предка первого викингского конунга. Таким образом, в различных регионах Скандинавии существовали различные альтернативные версии появления рун и связанных с ними обычаев. 

Руны были широко распространены среди различных германских племен, среди памятников эпохи Великого переселения народов и времени Варварских королевств есть немало вещей, украшенных руническими надписями. По всей видимости, именно распространение рун среди готов подвигло арианского епископа Ульфиллу к переводу евангелий на готский язык. В последующее время латинская графика вытеснила руны из употребления, хотя в народной культуре Швеции они сохранились вплоть до XVIII-XIX веков.

В одной из своих книг изданных между 1510 и 1519 годами шведский первопечатник Пауль Грис написал свое имя рунами. Некоторые исследователи считают этот факт рождением рунологии. Другие же полагают, что рождением рунологии стало первое упоминание рун в научной литературе: в 1554 году Иоханнес Магнус приводит готский алфавит, как он назвал руны в «Gothorum Sveonumque Historia» («Истории готов и свевов»). В следующем, 1555 году его брат Олаф Магнус опубликовал рунический алфавит в «Historia de Gentibus Septentrionalibus» («Истории северных народов»). В 1599 году шведский антиквар Иоханес Буреус издал первый сборник рунических камней «Runokenslones lerespon». В 1643 году датский антиквар Оле Ворм опубликовал рисунки многих найденных им рунических камней в книге «Monumenta Danica», а также обнаруженный им на Готланде рунический календарь. Любопытно, что целый ряд рунических камней с тех пор был утрачен и изображения в «Monumenta Danica» стали единственным источником доступным современным специалистам.

Большой интерес рунические камни вызвали во второй половине XIX века, в это время они сыграли большую роль в становлении национального самосознания скандинавских стран. Многие камни, хорошо сохранившиеся до нашего времени, известны лишь по фотографиям 1920-30-х годов и научным публикациям начала 1940-х. С тех пор крупномасштабные и систематические исследования рунических камней практически не проводились. Вполне возможно, что основной причиной такого отношения к викингскому наследию было то, что рунические камни использовались в пропаганде национал-социалистической Германии как символы торжества арийского духа. Такой сомнительной чести удостоился, например, камень Эрика Победителя (шведского короля X века), открытый в 1796 году на раннесредневековой линии укреплений Данневирке. Хотя с тех пор объем знаний о викингском времени увеличился, а археологические раскопки предоставили много материалов о быте и социальных институтах викингов того времени. Кроме того, раскопки открыли значительное число новых рунических и рисуночных камней, которые расширяют источниковедческую базу.

Образовавшуюся лакуну заполнили разного рода мистики и оккультисты, рассматривавшие рунические камни как «места силы». Во многом скандинавское неоязычество и мистицизм были скопированы с британских и американских образцов типа «New Age», что затрудняет выявление элементов скандинавского язычества в народном фольклоре: настоящие реликты языческого миросозерцания оказываются в тени псевдознаний, вычитанных из оккультной литературы современных авторов. То же можно сказать и о популяризации рун и язычества в скандинавском роке: яркие современные формы затеняют оригинальные местные образы и вытесняют оригинальный фольклор.

Положение стало изменяться к лучшему лишь в начале 2000-х годов, когда в научных кругах возродился интерес к руническим камням. В это время в ряде скандинавских университетов были сформированы исследовательские группы по созданию специализированных баз данных. Ныне такие базы существуют в Норвегии, при Уппсальском университете. Также были созданы универсальная база рунических текстов, включающая в себя, в частности, ранние надписи на римском импорте и электронная библиотека «Рунеберг», аккумулирующая научную рунологическую литературу, многие содержащиеся в ней книги давно стали библиографическими раритетами. В 2003-2006 годах Михаэл Лерхе Нильсен, Рикке Стенхольт Олесен (университет Копенгагена), Лизбет Имер и Мари Стоклунд (Национальный музей) в рамках трехлетнего гранта провели исследование более 100 рунических камней и сформировала базу данных о датских рунических камнях. К 2009 году были улажены все юридические и технические вопросы, связанные с онлайн-публикацией базы данных и системы поиска в базе данных. В настоящее время в базе содержится более 900 надписей и она постоянно пополняется. В нее внесены не только надписи, найденные на рунических камнях Дании, но и Шлезвига и других скандинавских стран. Система поиска снабжена удобным англоязычным интерфейсом, обеспечивающим поиск по определенным параметрам, например, по части текста. Наряду с раритетными фотографиями 1920-40-х годов представлены современные фотографии.

Освещенность и многообразие точек обзора

Как отмечает рунолог из Национального Датского музея Лизбет Имер, из-за текстуры рунических камней многое при взгляде на них зависит от степени освещенности и угла зрения наблюдателя. То же можно сказать и о методологии исследования рунических камней: она междисциплинарна и совмещает в себе и текстологические и филологические методы, данные археологических раскопок, тексты саг и свидетельства хронистов. Тогда как использование только одного подхода делает наш взгляд на рунические камни однобоким.

Чтение надписи начинается с определения направления, в котором резчик располагал свои строки. Если камень или надпись сохранилась фрагментарно, это может быть довольно значительной проблемой. Текст рун заключен в равномерные строки.

Известно три типа расположения строк: они могут идти параллельно друг другу (причем древнейшие надписи ориентированы справа налево), по контуру или подобно греческому бустрофедону. Помимо архаической Греции такой тип письма находит аналогии древних надписях Западного Средиземноморья и Аравийского полуострова. Контурные надписи характерны для камней, сочетающих в себе и надписи и рисунки. На таких надписях заполненный рунами контур оформлен в виде тела гигантского змея.

То, что строки ранних (IV-VI веков) надписей ориентированы справа налево, породило различные гипотезы относительно ближневосточного или египетского происхождения рунической письменности. Хотя эти гипотезы и не получили широкого распространения, подобная ориентация свидетельствует против заимствования письменности у греков или римлян. Переход на традиционное для Европы направление письма происходил постепенно, под влиянием контактов с южными и западными соседями. Ранние рунические надписи (до 800 года) практически не имеют орнамента. Они были вырезаны знаками «старшего футарка» и часто содержали магические заклинания.

Другой проблемой является язык, на котором выполнена надпись. Уже к VII веку, то есть к тому времени, когда традиция возведения рунических камней распространилась по всей Скандинавии, проявляются диалектные особенности в разговорном языке скандинавских народов. Лизбет Имер считает, что довольно большое число надписей читаются неверно, в силу сложившейся традиции и преклонения перед авторитетами. Известно, что многие рунические камни были прочитаны многими специалистами совершенно по-разному именно в силу того, что они имели дело с некачественными изображениями и ошибочно принимали одни символы за другие. Кроме того, сам характер камней, на которых высекали руны, способствовал к сокращениям и логическим пропускам, что также затрудняет чтение.

Камни рунические, рисуночные и фаллические 

Всего в мире известно 6578 рунических камней, из которых 3314 являются поминальными. Более половины памятников находятся в Швеции (3628), причем 1468 из них расположено в одном регионе страны – Уппланде. Намного меньше их в Норвегии (1649) и Дании (962). Также рунические камни известны на Британских островах, в Гренландии, Исландии и на Фарерах. Есть несколько рунических камней и в России, в частности, на Валааме. Российские рунические камни недостаточно исследованы, в силу антинорманистской интенции и в историографии, и в общественном мнении, но они пользуются большой популярностью у местных мистиков и оккультистов, считающих такие камни особыми «местами силы».

Другой крайностью в которую впадают современные рунологи-любители являются попытки «прочитать» рунические камни при помощи современного русского языка: даже если предположить, что рунические камни, такие как знаменитый камень из Рёка были поставлены славянами, они ни в коем случае не могли писать на языке приближенном к современному русскому. С другой стороны широта распространения рун среди германских племен, в том числе и у обитавших на нижнем и среднем Днепре готов (Черняховская культура), позволяет предполагать, что гипотетическая раннеславянская письменность, известная как «четы и резы» сформировалась на основе рун, которыми пользовались готы.

Наряду с реальными руническими камнями существует и ряд подделок. Как откровенные подделки ученые определили Хэйвнерский и Кенсингтонский камни: они обнаружены вне археологического контекста, который хотя бы в малейшей степени свидетельствовал бы о скандинавском присутствии в регионе, и на значительном удалении от реально существовавших поселений. Викингоманией, захватившей США в 1960-х годах, вероятнее всего объясняется и находка двух рунических камней (Пото и Шони) в 1967 и 1969 годах школьниками из Оклахомы: они написаны на искусственной смеси рун старшего (II-VIII в.н.э.) и младшего (Х-ХII в.н.э.) футарков, а, следовательно, эти надписи не могли быть сделаны людьми ни одной из этих эпох, а были срисованы школьниками из популярной книги о рунах.

Традиция рунических камней появляется около 300 г.н.э. в южной Норвегии и южной Швеции (исторические области Уппланд и Мелардален). В течение раннего железного века эти области были плотно заселены. Этому способствовали природно-климатические условия: северные горы и воды Северного моря и озера Меларен смягчали холодные зимы, тогда как южные ветра приносили летнее тепло, способствовавшее богатым урожаям.

Одним из частых поводом для установки рунических камней служила смерть родственника. Надпись на Гренстенском камне гласит «Токе поставил [этот] камень после [смерти] Ревле, сына Эсге, сына Бьёрна. Да поможет Бог его душе». Но вовсе не обязательно такие камни возводились на могилах. Более того, многие камни, относительно которых археологи предполагали, что они служили надгробиями, найдены в контексте, исключающем такую версию: вне кладбищ или погребений. В ряде случаев это может быть объяснено тем, что в позднейшее время камень был перемещен, а сама могила уничтожена, но, скорее всего, камни располагали не столько на непосредственной могиле человека, сколько в знаковых для самого покойного или для всей общины местностях.

Судя по надписи на Коллиндском камне, такие камни служили для поминовения и тех, чьи тела были похоронены вдалеке от родины: «Тосте поставил этот камень после [смерти] Туэ, который погиб в восточном походе и его брата Асведса, кузнеца».

Таким образом, поминальные камни служили своего рода кенотафами. В силу этого терминологически правильным будет называть такие камни не могильными или погребальными, а именно «поминальными».

Для поминальных камней характерна следующая формула:

1. X поставил этот камень / вырезал эти руны после [смерти] Y.

2. Обстоятельства смерти Y, совершенные им подвиги.

3. Религиозная формула, например, «Тор освятил эти руны» или «Да поможет ему Бог».

В скандинавском поминальном ритуале и, шире, – в культе мертвых – предполагалась, что душа умершего, упомянутого в надписи, может вселиться в камень, получать жертвы, беседовать с живыми людьми и отвечать на их просьбы. Это объясняет, почему церковь считала рунические камни дьявольскими памятниками и боролась с ними: на многих из сохранившихся камней видны следы преднамеренного уничтожения. Вместе с тем в народной вере поклонение этим камням сохранялось вплоть до позднего Средневековья.

Неизвестно, возможно ли было поставить поминальный камень о любом человеке, но структура текста поминальных камней такова, что ставящий камень Х всячески подчеркивает особые личностные качества Y. Это позволяет предполагать, что на подобные камни могли претендовать только исключительные личности, обладающие особой «маной», витальностью (жизненной силой) или «легкой удачей», которая после смерти должна была помогать живым людям, обращающимся к этому человеку или к этому камню за помощью.

Неизвестно какие бонусы ожидал Х поставивший камень для Y, к тому же сам процесс установки камня был для Х затратен. Достаточно часто в рунических камнях перечисляется несколько человек установивших один камень, что позволяет предполагать, что внесение в список помощников приносило этим людям благословение и магическую помощь.

Исследователи выделяют «длинные камни», высотой до трех и более метров, они продолжают традиции менгиров. Примером таких камней служит богато орнаментированный Анундсхёгский камень, установленный Фолквидом для своего сына Хедена. Судя по тому, что в надписи Хеден назван братом Анунда, исследователи отождествляют этого Анунда со шведским королем Анундом Яковом (начало XI века), правда, согласно историческим хроникам отцом Анунда был Олаф Скётконунг, а Фолквид, приходился ему дальним родственником, но даже этого родства было достаточно для упоминания в тексте рунического камня.

Параллельно с руническими камнями в Скандинавии в те же годы появляется традиция рисуночных или «картинных» камней. Некоторые исследователи склонны даже датировать время ее возникновения I-II в.н.э. Прародина этой традиции локализуется на Готланде и в Юго-Восточной Швеции. Отметим, что Готланд в раннем железном веке был сакральным местом, здесь обнаружены многочисленные некрополи, более 400 каирнов (культовых каменных насыпей), а в Каупарве под одним из таких каирнов была обнаружена каменная башня конической формы, служившая в Бронзовом веке для погребения. В Средние века Готланд долгое время сохранял свою политическую независимость, самобытную культуру и мифологию, отличавшуюся от шведской и общескандинавской. Основным источником по мифологии и истории Готланда является «Гутасага», включенная в договор о присоединении острова к шведской короне.

Рисуночные камни, как правило, представляют собой плоские плиты грибообразной формы, различные исследователи называют ее также фаллической или антропоморфной. Согласно первой версии, она должна была символизировать надежду на возрождение умершего в новом теле, тогда как, по мнению тех исследователей, которые считают эту форму антропоморфной, такие камни служили воплощением души умершего. Подобные стелы широко распространены в Западной Европе и Средиземноморье. Основным мотивом стел II-VII веков являются лодки, переплывающие воды смерти. Часто такие лодки сочетаются со спиральными и волнообразными мотивами, распространенными на Атлантическом побережье Европы в неолите-бронзе. С течением времени расширяется диапазон мотивов, появляются изображения водоплавающих птиц, диких животных, монстров. Некоторые изображения исследователи интерпретируют как заимствования или иллюстрации из саг. Одним из характерных мотивов, находящим свои прямые аналогии в «Младшей Эдде», является мотив маски, которую надевал Локи для того, чтобы превратиться в великаншу. Хотя недавние исследования и предполагают, что такие камни могли отмечать границы племенных владений, места племенных собраний или служить в качестве межевых столбов, наиболее обоснованной гипотезой является поминальное предназначение рисуночных камней.

Около 800 г.н.э. происходит объединение рисуночной традиции с рунической: камни содержат и тексты, и рисунки, часто орнаментального характера. К этому времени обе традиции распространяются по всей Южной Скандинавии. Редким примером чисто рисуночного камня этого времени служит камень из Хуннестада изображающий великаншу Хюррокин верхом на волке, но при этом нет уверенности, что он не представляет собой часть большого рунического камня, другие части которого были утеряны. Около 800 г.н.э. некоторые изменения претерпевает и стилистика изображений, так вместо гребных лодок с гробом стали изображать парусные суда (драккары) с экипажем. Ко влиянию рисуночной традиции следует отнести и появившееся после 800 г. стремление резчиков придавать руническим камням более уплощеную форму, тогда как ранние камни были более объемными.

Хотя поминальные камни известны и в раннем периоде, после 800 года они занимают ведущее место среди камней других типов. Помимо орнаментальных украшений, пришедших из рисуночных камней, надписи получают и стилистические украшения, в них, под воздействием скальдической поэзии, появляются характерная метрика, художественные образы и приемы.

Камни этого времени становятся похожими на кельтские и пиктские каменные памятники. Это сходство проявляется прежде всего в орнаментальных мотивах, таких как «плетеный орнамент», подражающий плетению из полосок кожи, или «ирландский узелок», петля образованная полоской, на которой расположен рунический текст. Несмотря на очевидное сходство с кельтскими и пиктскими камнями рунические камни обладают своеобразием и самостоятельностью. Так исследование Полины Зиман, Филипа Джонатана и Роберта Ли выяснило, что повторяющиеся символы на пиктских камнях представляют иероглифы или идеограммы, в которых каждый знак соответствует определенному слову, а сами тексты представляют собой структуру очень похожую на генеалогические списки, в которых словарь обеднен и дает узкое распределение, причем такая структура находит прямые аналогии в раннехристианских памятниках и Шотландии и Британских островов в целом. Хотя сам язык не был расшифрован, ряд иероглифов, такие как «собачья голова», «лошадь», «олень», «зеркало», «труба», «расческа», «крест» и разные виды оружия вполне могут быть опознаны довольно легко. Хотя за каждой конкретной руной и стоит слово, но в руническом тексте руне соответствует не понятие, а один звук, что резко контрастирует с иероглифичностью пиктской письменности.

Это позволяет говорить, что несмотря на общность кельтской, пиктской и скандинавской изобразительных традиций, восходящих, к общему источнику мегалитического времени – храмы Мальты, орнаментированные дольмены Иберийского полуострова, Гавринис (Бретань), Нью-Грейндж (Ирландия) – в каждом из регионов изобразительность длительное время развивалась самостоятельно, а переклички между традициями связаны не с прямыми заимствованиями, а с аналогиями возникавшими в процессе самостоятельного развития.

В большинстве регионов Скандинавии традиция установки рунических камней сохраняется только до середины XII века. В последующие века руны сохраняются в среде скандинавских крестьян, как альтернатива официальной латинице. Наиболее поздние памятники представлены резными руническими календарями (ХVIII- XIX века). Поскольку такие календари были вечными, традиция их изготовления может восходить к раннему средневековью. Они отмечают синтез христианской и языческой традиций. Футарком пользовались в Дании до 1400 года, причем им записывали тексты не только на среднедатском языке, но и на латыни. Примером важности футарка в культуре может служить амулет найденный на Борнхольме. Амулет был сделан из серебряной арабской монеты на которой была нанесена надпись на латыни «Иисус Христос, сын Бога живого. Отец, Сын и Святой Дух. Христос. Благочестивый по крови, Он сохраняет вечную жизнь».

Третьей традицией является установка на погребальных курганах камней грибовидной (фаллической? антропоморфной ?) формы, вырезанных из белого камня и не содержащих на себе каких-либо надписей или рисунков. Хотя такие камни датированы по погребальному инвентарю только V-VI веками, вполне вероятно, что они возводились и ранее, но их не идентифицировали как относящиеся к погребению, а зачастую – просто не замечали во время раскопок. Достаточно сказать, что всего в Скандинавии обнаружено 40 таких камней, тогда как могильников I-VI веков – несколько тысяч. Такие камни находят прямые прототипы в антропоморфных менгирах устанавливавшихся в Западном Средиземноморье и в Понто-Каспийских степях. Древнейшая практика установки антропоморфных каменных стел в однозначно индоевропейском археологическом контексте относится ко времени ямной культурно-исторической общности и засвидетельствована в долине Южного Буга (IV-III тыс. до н.э.).

Рунические камни языческого времени

Древнейший из рунических камней – Кюльвер – датируется весьма условно (около 400 года) по инвентарю погребений кладбища, на котором он был обнаружен, хотя нет достаточных оснований считать, что он не был вырезан раньше или позже, чем сделаны погребения. Надпись на нем представляет собой перечисление всех 24 рун футарка, завершаемое знаком «ёлочки» обычно принимаемой за форму руны «t». По одной из версий предполагается, что во время существования кладбища такая надпись должна была охранять живых людей от покойников, по другой – наоборот, помогать в общении между потомками и предками. Вполне возможно, что написанию рун предшествовал некий ритуал, который, судя по Хеллестадскому камню (DR-295), назывался «укрепление камня рунами». Перечисление всех рун могло означать и то, что маг и / или резчик рун заручались помощью и поддержкой всех богов. Чаще перечисления всех рун встречается перечисление первой (светлой ?) их половины.

Третья версия предполагает, что надпись была сделана по обыденному поводу, например, для обучения рунам детей и оказалась на кладбище случайно. Некоторую аналогию с кюльверским камнем имеет надпись из Ёстермари, которая представляет собой последовательность рун «abþefghiklmnoprstux». Эта надпись могла служить наглядным пособием, для обучения последовательности латинского алфавита или же служить необходимости адаптации германской магической традиции под нужды романизированного населения.

Камень из Туне (Норвегия), датируемый концом IV в.н.э. служит иллюстрацией словам Лизбет Имер о необходимости тщательного изучения рунических камней. В течение ХХ века надпись на нем была прочитана тремя исследователями, в результате чего получилось четыре текста, смысл которых довольно существенно отличается друг от друга.

На рубеже XIX-XX веков Софус Бугге прочитал «Я, Вив, вырезал эти руны для своего напарника Водурида. И поставил этот камень. Три дочери поделили наследство, [поскольку] они были ближайшими родственниками».

В 1930-м году Карл Марстрандер перевел надпись так: «Я, Вив, сделал каменную гробницу для Водурида, подателя хлеба (= моего патрона). Мои дочери, также служившие Водуриду, пожелали, чтобы я поставил этот камень, поскольку не было у него близких родственников и наследников».

По мнению Оттара Грёнвика (1981 год) текст читается так: «Я, Виваз, поставил этот камень для моего господина Водуридаза. Для меня Водуридаз, три дочери, самый выдающийся из наследников, сделал этот камень».

В 1998 году Грёнвик пересмотрел своё прочтение и опубликовал новый вариант: «Я, Вив, после [смерти] Водурида, который кормил меня хлебом, вырезал руны на этом камне для него. Три дочери на похоронах получили на похоронах красивых мужей и будут у них красивые наследники».

Каждый из вариантов чтения вызвал большую дискуссию. В основном она развернулась вокруг вопроса, могли ли упомянутые в тексте три женщины наследовать имущество за Водуридом. В связи с этим предполагали даже, что удачливый мажордом Вив получил после смерти хозяина не только движимое имущество, но и трех дочерей Водурида в качестве служанок.

Большие трудности для рунологов представляет и прочтение плохо сохранившейся надписи на Хоггарвикском камне (IV-V век). Одна из его строк содержит загадочное заклинание «aasrpkf aarpaa», которое вполне вероятно может быть сокращением неизвестной магической формулы. Фрагментарность текста позволяет установить только то, что камень установил слуга Скелба (или трясущийся слуга) и при помощи иглы сделал надпись с заклинанием. Также в непонятном контексте упомянут некий уважаемый гость и охота на росомаху. Присутствие в тексте заклинания позволяет предположить, что Скелба произнес и высек на камне магическую формулу, в результате чего получил помощь богов или душ умерших, которые могли помочь ему в его делах и, в частности, в охоте на росомаху. Поскольку охота на росомаху не была в Скандинавии частью культовой практики, есть основания предполагать, что росомаха в данном контексте обозначает не конкретное животное, а прозвище человека.

Эйнангский камень (IV век) был найден на некрополе Гардберг, использовавшемся для погребений с неолитического времени. Здесь были обнаружены как подкурганные захоронения, так и каирны (каменные насыпи). Надпись на Эйнангском камне интересна тем, что содержит древнейшее упоминание слова «руны». Текст читается так «Я, [...] гость вырезал эти руны». Иногда предполагают, что этот камень был надгробием, однако, скорее всего, речь идет о человеке, посетившем старый некрополь с тем, чтобы души умерших помогли ему в решении какой-то проблемы, как мы увидим ниже, даже верховный бог Один обращался за помощью и советом к душам умерших.

Поставленный в честь Хьёрлуфа рунический камень из Тьянгвиде (VIII-IX века) интересен изображениями, отражающими языческое мировоззрение скандинавов. Нижняя часть композиции изображает викингов на корабле, что предполагает, что Хьёрлуф погиб в одном из походов, а камень служил своего рода кенотафом. В правой верхней части камня изображен всадник, подъезжающий к женщине, которая стоит с рогом в руках. Учитывая то, что всадник держит в левой руке кубок, вполне вероятно, что композиция читается как надежду живых на доброжелательный прием Хьёрлуфа в Вальгалле. Охотничья сцена, расположенная слева от женщины с рогом, скорее всего описывает Вальгаллу как место полное дичью. Согласно другой версии, Хьёрлуф был убит на охоте. Третья версия считает изображение иллюстрацией к саге о Вёльсунгах: всадника Сигурда после победы над Фафниром встречает Гримхильда, которая протягивает ему колдовское зелье.

Свидетельством о продвижении викингов в Восточной Европе служит Пилгардсский камень (IX век), поставленный в честь погибших при переправе через Айфур братьях Хегбьярне, Родвисле, Ойстайне и Эдмунде, пошедших под командованием Вивила. Айфур, ставший местом их гибели, это известный Константину Багрянородному Ненасытецкий порог на Днепре. В своем трактате «Об управлении империей» византийский император приводит названия днепровских порогов «по-росски» (то есть на германском наречии, викингском или готском) и по-славянски. Пилгардсская надпись о гибели на Айфуре (Αιφορος из сочинения Константина) служит подтверждением распространенности этих названий порогов у викингов